БЕЛЫЙ ОЛЕНЬ

КАК ЭТО БЫЛО

"БЕЛЫЙ ОЛЕНЬ", КОТОРОГО НЕ СПАСЛИ

Глава Кайеркана Игорь Степаненко предлагает увековечить память погибших 25 лет назад жителей города.

В тот день в Кайеркане было жарко - 22 выше нуля, безветренно. Наверно, из-за жары в начале обеденного перерыва в зале кайерканской столовой "Белый олень" посетителей было совсем немного. Официантка убирала со столов, у окна обедала компания молодых парней, несколько женщин стояли у кассы. Обычный рабочий полдень.

Тишину нарушил странный звук - в углу что-то хрустнуло, изпод потолка обвалилось несколько кафельных плиток.

- Пора ремонт делать, - пошутила какая-то женщина в очереди у кассы.

Кассирша улыбнулась, посмотрела на упавшие плитки и уже собиралась что-то сказать. Но не успела. Раздался страшный грохот, и пол начал уходить из-под ног.

Было 13 часов 10 минут 12 июля 1976 года.

Это сейчас, когда вспоминают, говорят "ресторан "Белый олень". На самом деле он рестораном не был. Это была типовая столовая-магазин: на первом этаже - кулинария и хлеб-молоко, на втором - столовая, дважды в неделю работавшая как кафе, до полуночи. "Белый олень", построенный в начале 60-х, стал первым "культурным" заведением общепита в Кайеркане. Он и сейчас-то совсем не большой город, а тогда, в середине 70-х, это был поселок, где все друг друга знали, здоровались на улице, и "Белый олень" для Кайеркана был не только кулинарией-столовой, но и клубом, местом встреч, танцплощадкой. Даже выставочным залом - вспоминают, что в начале 70-х в "Белом олене" проводили выставки, и во все времена - играли свадьбы, организовывали торжественные вечера и провожали на пенсию ветеранов.

А потом начали строить "Надежду", и "Белый олень" облюбовали строители из Таймырэнергостроя. Каждый день в обед возле столовой можно было наблюдать десятка полтора машин - приезжали с "Надежды" перекусить. По вечерам в "Белом олене" устраивали танцы, играла музыка. Да и само место, где стоял "Белый олень", было красивым: перед столовой разбили газоны, в третьем квартале 76-го года собирались столовую отремонтировать и перевезти туда контору Кайерканторга.

Ничто не предвещало беды. Это уже потом вспоминали, что "Белый олень" стоял не очень удобно, в устье улицы Строительной, и весной вокруг него скапливались большие лужи - вся вода стекала сюда. Вспоминали, как директор столовой рассказывала, что сторожа жалуются: по ночам стены "Белого оленя" начинали как-то странно и резко скрипеть, а время от времени просто ходили ходуном. Впрочем, тогда на жалобы сторожей внимания не обратили: недалеко, на Угольном разрезе, проводили взрывные работы, и если взрыв был особенно мощным, "качался" весь Кайеркан. Незадолго до катастрофы, 9 июля, бабахнуло так, что в нескольких домах (и в "Белом олене" тоже) выскочили из рам стекла. Но к взрывам привыкли, а техник-смотритель в "Белом олене" ничего подозрительного не находил. И скажи ему кто-нибудь, что "Белый олень" может завалиться, наверно, подумал бы, что это неумная шутка: полтора десятка лет простоял и еще столько же простоит - что ему сделается!

Судья Норильского городского суда Тамара Соколовская в 76-м работала секретарем исполкома Кайерканского поселкового Совета. К слову, весь штат кайерканской администрации состоял из двух женщин - Соколовская и председатель исполкома Фаина Степаненко (мама нынешнего мэра Кайеркана Игоря Степаненко). День 12 июля Тамара Андреевна запомнила очень хорошо: "Я выглянула в окно и увидела куда-то бегущих людей. Одна женщина, плача, крикнула: "Cтоловая упала!" Почему-то в первые минуты я сразу вспомнила, как директор "Белого оленя" Зоя Петровна жаловалась мне, что в столовой стены скрипят: И знаете, уже потом, когда кончились спасательные работы, мне не раз думалось, что могло быть гораздо хуже. "Белый олень" был очень популярным местом в Кайеркане, там отмечали свадьбы, всякие торжества, каждый день приезжали сотни строителей "Надежды" обедать. А в тот день, так совпало, строителям давали зарплату, и народу в "Белом олене" было немного. Страшно подумать, что было бы, случись это в другой день в разгар обеденного перерыва."

Все произошло мгновенно. "Как будто в здание попала бомба",

- вспоминает один из очевидцев (к слову, поначалу так и считали - "взрыв". Думали, что взорвался котел на кухне. И у людей, находившихся в момент катастрофы в "Белом олене", спрашивали, не слышали ли они звука взрыва, не видели ли вспышки, не было ли воздушной волны).

Взрыва не было. Сначала увидели, как по стене, по мозаичному панно, изображавшему белого оленя, быстро-быстро потекли трещины, а спустя несколько секунд пол под ногами провалился, со страшным грохотом начали падать плиты и балки перекрытия. Многие даже не поняли, что произошло. Обвалилась передняя стена, и почти сразу посыпались балки и бетонные плиты второго этажа. Обеденный зал со столиками, людьми, посудомойкой, раздачей и кассой в считанные секунды превратился в груду строительного мусора, пыли, пара (лопнули трубы горячей воды в мойке), изуродованных человеческих тел.

Трагедия произошла так стремительно, что даже люди, гулявшие на улице, не сразу поняли, что случилось. "Я как раз шла домой с автовокзала, когда услышала грохот и увидела, что из окон второго этажа "Белого оленя" выпрыгивают люди", - вспоминает одна из свидетельниц катастрофы. - "Чуть позже из глубины столовой раздались страшные крики, и я увидела, как к "Белому оленю" бегут люди. Помню мужчину с окровавленным лицом, который кричал: "Не трогайте плиты, там напряжение!" Где-то в глубине здания продолжали падать плиты. И от каждого удара земля под ногами вздрагивала".

"Сосед прибежал и кричит: "Там столовая, "Белый олень", разваливается!" Мы с мужем бросились к окну и увидели, что передней стены у столовой нет, туча пыли, из которой сыпятся обломки. Кто-то побежал звонить в "скорую помощь", а мы все, кто в чем был, бросились к столовой".

Уже через несколько минут к "Белому оленю" со всех сторон бежали люди. Вспоминают, как на первом этаже, где был магазин "Хлеб-молоко", у каждого окна стояли женщины, пытавшиеся разбить стекла. Рассказывают о мужчине, выпрыгнувшем из окна и добежавшем до поликлиники (и только там узнавшем, что бежал он со сломанной ногой - от шока не почувствовал боли). Вспоминают молодого парня, которому рваной кромкой бетонной плиты раздробило челюсть и "стесало" лицо. Много рассказывали о тех, кто счастливо спасся. Кто-то успел выскочить в окно, кто-то отбежал вглубь здания и уберегся от падающих балок. Одна женщина стояла возле буфета в кулинарии, когда обрушился потолок. Ей повезло: рухнувшая стена превратилась в груду строительного мусора, кирпичную "подушку", в которую уперлись падающие балки. Женщина даже смогла самостоятельно выбраться наружу. Все, кто находились в буфете рядом, погибли.

Спустя десять минут после катастрофы диспетчер комбината принял сообщение о том, что случилось. Тут же к месту трагедии выслали взвод горноспасателей. Сегодня мы знаем фамилии людей, которые первыми прибыли к "Белому оленю": командиры нарядов ВГСЧ Очкасов и Шкурело из взвода сержанта Конева. Горноспасатели прибыли как раз в ту минуту, когда в самом "Белом олене" мужчины, прибежавшие с автовокзала, пытались сдвинуть бетонную плиту, из-под которой раздавались стоны и крики о помощи. Несколько женщин, побежавших к двери, стояли теперь в тамбуре "Белого оленя", но выход преградила рухнувшая плита.

Ближе к вечеру возле "Белого оленя" появились бульдозеры и автокраны - для аварийно-спасательных работ сняли почти все автокраны с линии. Даже из Дудинки на второй день пригнали два новеньких, еще в смазке, "КАТО", предназначавшиеся для строительства "Надежды". Говорят, что первое применение этих невиданных кранов в Норильске состоялось именно на развалинах "Белого оленя". Несколько раз подъезжали машины с норильскими номерами - глава города Смолов, директор комбината Колесников. Поставили милицейское оцепление. Хотя к тому времени никто уже в завалы не лез - за дело взялись спасатели.

Они принялись за работу энергично. Практически сразу к "Белому оленю" доставили два самосвала с деревянными брусьями, из которых выложили клети под опасно нависшими плитами, торчавшими из окон второго этажа. Пока одни спасатели выкладывали клети, другие разбирали засыпанные мусором плиты, под которыми, как предполагалось, находились тела заваленных. Первое тело - работницы столовой Нины Шаш.

- извлекли ровно в два часа дня: после катастрофы не прошло и часа. Еще через два часа к "Белому оленю" прибыли две бригады строителей-добровольцев с "Надежды", привезли отряд с рудника "Угольный ручей", сами приехали помочь в спасательных работах студенты из стройотряда.

На второй день, примерно в 13 часов, спасатели, работавшие на втором этаже, услышали слабые крики из-под плиты. Подняли плиту и увидели под ней молодую женщину, чьи ноги были придавлены балкой. Когда обрушился потолок, она стояла возле кассы, потеряла сознание и сутки пролежала под завалом. Закричала, услышав, как где-то над головой осторожно ходят спасатели. Эта женщина (вспоминают, что звали ее Людмилой, а фамилию не помнят - то ли Спинова, то ли Блинова) оказалась единственной, кого спасатели нашли живой. После из-под завалов доставали только трупы.

Вспоминают: все двое суток, пока шли спасательные работы (последнее тело из-под развалин извлекли в пять утра 14 июля), за оцеплением молча стояли люди. Кто-то уходил, кто-то подходил, но толпа не редела. Милиция в первый день призывала разойтись, но никто не ушел. Окна соседних домов были распахнуты настежь, и в каждом окне стояли по два-три человека. Так и разбирали завалы: рухнувший "Белый олень", спасатели, оцепление, а дальше - безмолвная толпа.

Всего во время аварии погибло десять человек. Из них четверо - работники "Белого оленя": посудомойщица, кассир, уборщица, буфетчица. Из десяти погибших двое мужчин (те самые молодые парни, обедавшие плотники-бетонщики Таймырэнергостроя, одного из них опознали только по синим сандалиям-плетенкам). В "Белом олене" погибли две девочки - восьмилетняя Лариса Шур и шестилетняя Лена Мартюхина. Они стояли в буфете, когда обрушился потолок, и тела девочек спасатели извлекли из-под обломков самыми последними, утром 14 июля. Еще около 30 человек получили травмы разной степени тяжести (двое скончались в больнице). Нескольких человек доставили в больницу с ожогами: падающая балка перерубила трубу в мойке и их ошпарило.

Разумеется, на любую информацию о случившемся в "Белом олене" был немедленно наложен запрет. Вплоть до того, что даже в исполкоме поселка не сразу узнали, сколько же все-таки людей погибло. Сначала передали цифру "официальных потерь" - четыре работницы столовой, потом уточнили - всего восемь жертв. Но Кайеркан - поселок маленький, все друг друга примерно знали, да и те, кому посчастливилось выбраться из "Белого оленя", начали вспоминать, кто где сидел, кто где стоял, кого достали, а кого нет.

Никаких официальных сообщений - ни по телевидению, ни в газете (хотя, вспоминают, той же ночью о катастрофе в Кайеркане передал "Голос Америки" - и многие, только сейчас узнав о случившемся, тут же рванули в Кайеркан, поскольку "голоса" редко ошибались). В "Заполярной правде" спустя два дня после аварии опубликовали статью, которая по нелепой, дикой иронии судьбы называлась "Спасите оленя" - о том, как эти животные забегают на железнодорожные пути и гибнут. Но о том, что другого оленя - "Белого" - уже не спасти, ни слова.

Поэтому было много слухов. Говорили о битком забитом (обеденный перерыв) зале столовой, о десятках погибших, передавали какие-то нелепые кровавые подробности. Шепотом говорили, что не пострадала банкетка на втором этаже, стоявшую там дорогую мебель и телевизор спасатели обнаружили без единой царапины (к слову, это действительно оказалось так). Видимо, у властей были свои резоны: на носу День металлурга, зачем портить людям праздник?

Впрочем, День металлурга в 76-м не отмечали. Отменили все торжественные мероприятия, народные гуляния. Сообщили приглашенным гостям и ветеранам, что праздник не состоится - без объяснения причин (впрочем, на "материке" уже тоже все всё знали - не иначе как от того же "Голоса Америки"). Траур по погибшим в "Белом олене" тоже объявлять не стали. Торжественный вечер во Дворце культуры провели скромно.

В День металлурга, 17 июля, в Доме культуры шахтеров в Кайеркане хоронили погибших. На панихиду собралось все население поселка. Много людей приехало из Норильска. Речей не произносили. Вспоминают о буфетчице "Белого оленя", молодой девушке, которую хоронили в белом подвенечном платье - через неделю собирались играть в "Белом олене" ее свадьбу.

Надо заметить, что похороны организовали очень оперативно. И вообще людям, пострадавшим во время аварии "Белого оленя", и на комбинате, и в Кайеркане много помогли. Женщины из поселкового исполкома, Фаина Степаненко (поседевшая за эти три июльских дня) и Тамара Соколовская, лично обошли все семьи, где кто-нибудь погиб, добились, чтобы дали квартиру в Норильске сыну одной из погибших работниц "Белого оленя", оформляли документы на путевки, протезирование, санаторное лечение. На предприятиях собирали деньги в пользу пострадавших. В больнице круглосуточно дежурили сандружинницы из Кайеркана - бесплатно, разумеется. На кладбище, когда хоронили погибших в "Белом олене" девочек, приехало все руководство города и комбината.

Что было потом. Когда из-под развалин достали все тела погибших, "Белый олень" снесли. Долгое время на этом месте ничего не строили, и только в конце 80-х поставили здание Кайерканской АТС.

Причины аварии расследовали аж две комиссии - одна комбинатская (под председательством заместителя директора по строительству Николая Поппеля), вторая - из Министерства цветной металлургии, председателем ее был замминистра Нагибин. Сначала разрабатывалась версия "деградации мерзлоты" из-за того, что под основание столовой постоянно текла вода. Но при нарушениях мерзлоты здание не валится в одночасье, сперва появляются трещины, а в "Белом олене" все произошло в считанные секунды. В конце концов обе комиссии признали, что причиной аварии скорее всего были строительные нарушения - в столбчатых фундаментах использовался бетон с малым запасом прочности. Так и не удалось доказать, что работники столовой допускали нарушения при эксплуатации здания - впрочем, директора "Белого оленя" сняли с работы. Хорошо, что не отдали под суд - как-никак, помимо человеческих жертв, убытки от катастрофы составили без малого полмиллиона рублей.

Под суд, вопреки слухам, вообще никто из должностных лиц не попал. Кто-то получил строгий выговор (среди прочих - директор и главный инженер Норильскпроекта), кто-то был отстранен от работы. Лишились своих постов начальник мерзлотной лаборатории и начальник Кайерканторга. Больше всего досталось "стрелочникам", линейному персоналу: сняли с работы смотрителя зданий, курировавшего "Белый олень", и сантехника.

Комиссия тщательно проверила столбчатые фундаменты в соседних с "Белым оленем" домах, ничего существенного не обнаружила, но все же от греха подальше переселила жильцов из двух домов на Строительной в Норильск (к тому же после "Белого оленя" в Кайеркане могла вспыхнуть паника из-за того, что "все дома начнут падать"). Кайерканцам дали квартиры в новом доме по Лауреатов, причем для этого пришлось аннулировать уже выданные ордера. Многие и сегодня живут в этом доме. И до конца дней своих не забудут, что произошло в Кайеркане 12 июля 1976 года.

Комментарий заместителя главы города по Кайеркану Игоря СТЕПАНЕНКО:

- Летом 76-го я был в пионерском лагере, но о том, что случилось в Кайеркане, в лагере стало известно на следующий день. "Белый олень" - самая страшная трагедия за всю историю Кайеркана. Мы помним и скорбим о тех, кто погиб в "Белом олене", соболезнуем родным и близким.

Хотел бы сказать еще вот о чем. В Кайеркане до сих пор нет ни одной мемориальной доски. Кто-то считает, что они не нужны, кто-то - наоборот. Но я полагаю, что было бы очень уместно увековечить память жертв, погибших в столовой "Белый олень" в июле 1976-го. Причем установить мемориальную доску следует там, где раньше находился "Белый олень" - на здании новой АТС. Думаю, что администрация города и депутаты горсовета с пониманием отнесутся к нашей инициативе. Ведь для всех старых норильчан и кайерканцев слова "Белый олень" всегда будут символом этой трагедии.

http://www.osanor.ru/np/glavnay/pochti%20vce%20o%20taimire/goroda/disk/kaketobl.html